Нам повезло на командиров. Наш командир роты майор Бахмацкий был и добрым и строгим. Мы его любили и твёрдо знали, что он заступится за нас, если мы правы и строго накажет, если мы поступили подло. Если же мы совершали мелкие ошибки, то он нас просто журил. Если из увольнения возвращались слегка под мухой, а он стоял рядом с дневальным и сам принимал знаки, и если ты пошатнулся на подходе к нему с рапортом, то ты в следующий раз в увольнение не пойдёшь. А если ты подошёл строевым шагом, чётко доложил, но пьян в стельку, он отворачивался и ты мог отойдя на шаг даже упасть без чувств, он якобы этого не видел. Тебя подхватывали друзья и уносили. А он продолжал принимать рапорт следующего, не видя этого. Он говорил, что если ты хорошо дотянул до рапорта, значит, ты достойно вёл себя и в увольнении.
Командир взвода, на плечи которого ложится вся ответственность за воспитания курсанта, капитан Швец был так же хорошим человеком. В историю училища вошли его поговорки составленные, как правило, из двух. Как пример: -"Не в свои сани, - своя рубаха ближе к телу.", "Лес рубят так семь раз отмерь" и так далее или "Я в этих делах не Копенгаген".
Начальник училища генерал майор Михайлов если кого-то ругал матом, то все знали, наказания не последует. Всё ограничиться только этой руганью. Но если он говорит очень культурно, то значит накажет на всю катушку. Был он хоть и в годах, но всегда бодр и весел. Любил острить.
В училищной парикмахерской всегда была очередь, и он всегда дожидался своей очереди. Однажды наша молодая парикмахерша Шурочка подстригая его
решила сделать ему комплемент.
- Товарищ генерал, а сколько вам лет?: - спросила она.
- Шестьдесят :- ответил он
- Вы знаете, я бы вам не дала.
- А я уже тридцать лет как не прошу.
Вся очередь схватилась за животы, а он и Шурочка были невозмутимы.
