Командир нашего дивизиона был подполковник Довгань. Человек он был оригинальный. Практически память у него отсутствовала. У него была вечная записная книжка с белыми пластиковыми страницами. На этих страницах он писал карандашом, когда не нужно было написанное, он стирал и опять делал записи. Вот почему она была "вечная".
Он туда записывал, кто и когда должен был идти в наряд на дежурство. Когда он забывал где-нибудь свою книжку, то мы тут же стирали записи о дежурствах. Он же не находя книжку, не мог вспомнить, кто и когда дежурный и почему он не записал и шел к начальнику штаба, чтобы узнать, когда его дивизион дежурит. Если в этот день было дежурство нашего дивизиона, то перед отъездом домой все прятались в кустах, около машины, которая нас отвозила домой. Кто не знал, что у Довганя стёрли все записи, подходил к машине, где его и ждал Довгань, и естественно он сразу же назначался на дежурство. Только тогда мы выходили из кустов, садились в машину и ехали домой за тридцать километров от части.
Однажды приехала инспектирующая комиссия, и мы были построены около своих дивизионов. У первого дивизиона уже шла проверка, а к нам никто не подходил.
Булдов в это время возвращался из отпуска, и только хотел Довганю доложить о прибытии из отпуска, как Довгань подбежал к нему и спросил:
- А вы товарищ старший лейтенант, что будите проверять?
Булдов на него смотрел не понимающе. А мы ему тихонько:
- Скажи " Газы!"
Он и сказал, и Довгань дал команду: - Газы! Мы все надели противогазы, и кто-то подсунул Булдову противогаз. Он тоже одел. А Довгань бегает и не знает, куда делся этот "инспектирующий".
Тут подходит полковник из комиссии.
-Что это у вас здесь происходит?
А Довгань говорит, что один из инспектирующих старший лейтенант дал команду "Газы " и исчез. Полковник сказал, что в его комиссии нет старших лейтенантов. И даже когда все сняли противогазы, Довгань так и не узнал Булдова.
